Прошедший недавно восьмой съезд Союза журналистов России по первоначальному замыслу должен был решить несколько важных организационных вопросов. Очевидно, так думали и его участники. Однако на самом деле представителям пишущего сообщества пришлось задуматься о вещах куда более важных. Получилось так, что речь на съезде шла о принципах дальнейшего существования в профессии и нравственных приоритетах, которые должны быть этой профессии присущи по определению. Ни больше и ни меньше.
Но все по порядку.
В конце восьмидесятых годов прошлого века бастионом гражданского сопротивления уходящему режиму де-факто стал Союз кинематографистов. Можно по-разному относиться к итогам ставшего легендарным пятого съезда Союза. Но мало кто сегодня станет отрицать, что в свое время эти итоги оказали колоссальное влияние на умы интеллигенции страны и в некоторой степени определили дальнейший вектор ее развития. Помимо моральной поддержки и теоретического, так сказать, обоснования необходимости перемен, Союз кинематографистов оказывал вполне конкретную помощь многочисленным неформальным организациям и зарождающимся протопартиям.
По личному опыту знаю, что заседания оргкомитета движения "Демократическая платформа в КПСС" проходили как раз в здании Киноцентра, принадлежавшего тогда Союзу кинематографистов. Там же состоялись первые съезды запрещенной ныне Республиканской партии Российской Федерации. Коридоры и аудитории Киноцентра, наверное, еще хранят память о жарких дискуссиях и спорах первых перестроечных лет.
С той поры утекло немало воды. Кинематограф, оправившись от удара, нанесенного ему первыми годами реформ, встал на ноги и уверенно занял пустующую "гламурную" нишу. В новых условиях кинематографистам, в значительной степени зависимым от благосклонности государственных структур, стало уже "не с руки" поддерживать сомнительные с точки зрения власти движения и инициативы. Тем более, что наиболее известные и успешные из кинематографистов сами стали представлять эту власть. Поэтому роль "возмутителя спокойствия" и "народного заступника" как-то незаметно перешла к другой творческой организации – Союзу журналистов.
Что, впрочем, было вполне естественно. Представители самой массовой творческой профессии по долгу службы вынуждены иметь дело не с заоблачными далями высокого искусства, а с банальной "землей". Они первыми принимают на себя гнев местных властителей и воочию видят, как совсем еще недавно боевые и зубастые газеты превращаются в послушные рупоры и безликие "информационные листки" этой самой власти.
О сказанном также знаю не понаслышке. В недавнюю бытность редактором одной из московских газет сам наблюдал, как в течение какого-то года с небольшим со страниц издания последовательно "вычищалась" реальная жизнь со своими проблемами, а место живых материалов занимали никому не нужные сводки и отчеты. Тексты каждого номера тщательно вычитывались кем-нибудь из руководителей района с тем, чтобы не допустить не только сознательной "крамолы", но и случайного упоминания в "народной газете" - существующей, между прочим, за счет читателей – какой-либо партии или общественного движения, кроме, естественно, "направляющей и руководящей" партии власти.
Могу лично подтвердить, что такого беспредела не было даже в памятные годы застоя. Хотя, уже тогда зарубежные коллеги отказывались считать Союз журналистов СССР творческой организацией. Они справедливо называли большую часть советских журналистов государственными служащими по ведомству агитации и пропаганды. Мы обижались, но в большинстве случаев вынуждены были признавать правоту своих оппонентов.
Поэтому неудивительно, что именно Союз журналистов до недавнего времени негласно поддерживал зреющие в обществе ростки сопротивления попыткам возврата во времена авторитарного правления. Точнее, оппозиционные настроения проявлялись у некоторых руководителей Союза и у части журналистов на местах. Союз слишком велик для того, чтобы все его члены мыслили и думали одинаково. Кроме того, и на это ни в коем случае нельзя закрывать глаза, определенная часть наших коллег находили положительные моменты в наступающем "откате". Они, увы, не без оснований полагали и полагают, что проявление безусловной лояльности местной и центральной власти может стать залогом долгого и успешного существования издания или телекомпании. Понятно, что им не по душе оказался оппозиционный настрой упомянутой выше части руководства Союза. Многим журналистам действительно захотелось во имя сохранения организации в целом "поправить" своих заигравшихся в демократию коллег.
Собственно, в этом и заключался тот пресловутый организационный вопрос, который должен был решить восьмой съезд Союза.
Показательно, что фактически именно об этом заговорил на открытии съезда министр культуры Александр Соколов. Вышедший сухим из воды после позорного противостояния с Третьяковкой, чиновник принялся поучать пишущую братию. Он призвал журналистов руководствоваться в своей работе "медицинским" принципом "не навреди". В этом, по его мнению, должно сегодня "состоять саморегулирование журналистики, ее нравственное и духовное ограничение".
Сразу же стало понятно, что, если руководитель всей культуры страны заводит речь о "саморегулировании" и "духовном органичении", то это должно быть воспринято не как частное мнение отдельного чиновника, а как пожелание высшего руководства, обязательное для исполнения.
Намек был понят большинством делегатов съезда. Многие из последующих выступлений были посвящены одной-единственной проблеме – необходимости "конструктивного и делового" сотрудничества с действующей властью. Главный редактор "Московского комсомольца" Павел Гусев выразил мысль многих делегатов, когда сказал, что Союз по сути "оторвался от власти" и даже его руководители за последние десять лет не встречались с руководителями государства. Другие выступлающие оказались более конкретными – они говорили о необходимости "взять курс на сотрудничество с всенародно избранной властью".
Ни для кого не было секретом, в чей огород летели эти "камни". Генеральный секретарь Союза Игорь Яковенко никогда не скрывал своих оппозиционных взглядов и членства в Объединенном гражданском фронте. Игорь Александрович едва ли не единственный из руководителей такого уровня постоянно осуждал факты преследования журналистов по политическим мотивам. В одном из своих интервью он заявил, что именно государственное ручное телевидение сегодня является основой "тефлонового" рейтинга действующего российского президента. Руководителя крупнейшего творческого союза можно было увидеть на "Маршах несогласных" и других акциях оппозиции.
Естственно, власть не осталась в долгу. На Союз обрушился шквал всевозможных проверок и комиссий. Совершенно посторонние организации предъявили претензии на имущество журналистов, в том числе, даже на само помещение творческого союза. Противопожарная служба вынесла постановление о закрытии Дома журналистов, как якобы не соответствующего установленным нормам безопасности. Дело дошло до того, что под вопросом оказалось нормальное функционирование всей организации.
Понятно в этой ситуации стремление многих журналистов защитить любимый Союз. Однако мне категорически непонятно стремление творческих, как они сами себя называют, работников сделать это путем добровольной передачи своих полномочий властным структурам. Пусть это прозвучит несколько пафосно, но все же скажу, что отказ от базового принципа независимости прессы мне кажется самым настоящим предательством своей профессии. Между прочим, обязанность журналиста соблюдать независимость от власти зафиксирована и в Кодексе профессиональной этики российского журналиста. Этот документ гласит, что "журналист признает юрисдикцию только своих коллег, отвергая любые попытки давления и вмешательства со стороны правительства или кого бы то ни было".
Принцип уважительного, но одновременно отстраненного и критичного отношения к власти был святым для русской журналистики еще с пушкинских времен. Многие современники великого поэта тогда вообще говорили, что во имя интересов всего общества журналист всегда должен быть настроен критически по отношению к власти и не зависеть от нее ни морально, ни материально. Сегодня этот принцип утвердился практически во всем мире. Ни в одной из стран "золотого миллиарда", за исключением Италии, государственной прессы и телевидения нет вообще. Более того - в Соединенных Штатах принят закон, категорически запрещающий государственным организациям вещание на территории своей страны. Там давно поняли, насколько вредна для нравственного здоровья нации государственная пропаганда.
Конечно, в государственных учреждениях существуют и всегда будут существовать многочисленные пресс-службы и центры по связям с общественностью. Они доводят до журналистов официальную точку зрения руководства этих организаций. Задача журналистов, в свою очередь, довести эту информацию до читателей и зрителей, снабдив ее необходимым комментарием и продемонстрировав собственное критичное к ней отношение. Однако с безусловно нужными профессиями пресс-секретаря или пиарщика настоящая журналистика имеет очень мало общего.
Позволю себе еще раз процитировать Кодекс профессиональной этики. Он гласит, что журналист в профессиональной деятельности не обязан соблюдать "нейтралитет". С этих позиций действия Игоря Яковенко, не скрывающего своих взглядов и отстаивающего их, являются этически безупречными. В отличие от действий его коллег, многие из которых маниакально стремятся уйти "под крыло" государства и, тем самым, вернуться обратно в мрачную эпоху государственного регулирования прессы.
Собственно, об этом и многом другом говорил на съезде сам Игорь Яковенко. Он говорил о перманентной "игре на понижение" уровня отечественной журналистики, позорных фальшивых историях со "шпионскими камнями", о "пятиминутках ненависти", которыми ежедневно потчуют наших читателей и зрителей. О том, что лучшими российскими журналистами общество стало воспринимать Андрея Малахова, Ксению Собчак и Глеба Павловского.
Вот тут-то начинается самое интересное. На официальном сайте Союза журналистов из стенограммы выступления Яковенко фамилия Павловского исчезла! Сразу же стало понятно, что сработали столь любимые министром культуры принципы "саморегулирования" и "ограничения". Руководство Союза, видимо, решило лишний раз не злить власть и не упоминать имени одиозного кремлевского глашатая.
Причем одновременно стало понятно, что решена и участь самого Игоря Яковенко. Коллеги втихаря решили "сдать" неудобного и колючего генсека, несмотря на все то, что успел сделать он на своем посту за прошедшие годы. "Товарищи по оружию" забыли даже организованную Яковенко беспрецедентную акцию по обеспечению провинциальных редакций лицензионными программами Microsoft по льготным расценкам.
Похоже, что общее настроение выразила секретарь Союза журналистов Удмуртии Людмила Прокушева. Она повторила "мантру" о том, что "журналистам нужно улучшить отношения с властью" и сделала из этого бесхитростный вывод – придется, дескать, "Игоря Александровича на алтарь положить".
Что и было с радостью сделано делегатами съезда путем упразднения самой должности генерального секретаря. Таким образом, ритуальное "заклание" на Страстной неделе свершилось. До сих пор мы привыкли считать, что жертвы приносятся на алтарь свободы. Нынче мы стали свидетелями уникального случая, когда жертва была принесена на алтарь рабства.
Правда, мне почему-то кажется, что "победа" умеренно-консервативно крыла в журналистском сообществе только кажется таковой. Внутреннее сопротивление свободных людей, конечно же, никуда не денется. Оно непременно проявится в Интернете, программах спутниковых станций, публикациях в независимой и корпоративной прессе. Рано или поздно российские обыватели вынуждены будут признать, насколько они, мягко говоря, заблуждались в своих восторженных оценках властителей и призывах к фальшивому "единству".
Однако большинству россиян будет все же проще. Каждый сможет сказать, что был тогда "таким, как все". Опровергнуть это утверждение будет непросто, да и не нужно. Журналисты же окажутся лишенными такой спасительной возможности. Ибо под каждым их сегодняшним творением огнем горит персональная подпись (или узнаваемый псевдоним), а каждый лживый телерепортаж завершается поименным представлением авторов.
Спустя какое-то время им должно стать как минимум стыдно.
Причем, по-человечески мне их просто жалко.
Вы можете оставить свои комментарии здесь
