Напряженная военно-политическая ситуация на Ближнем Востоке вкупе с падением мировых цен на основной экспортный товар этого региона привела в действие Пекин, который традиционно дистанцируется от региональных конфликтов, предпочитая действовать с помощью "мягкой силы", главным образом используя методы экономической экспансии.
Между тем Ближний Восток для Китая — это прежде всего основной нефтяной резервуар, без которого мотор энергоёмкой китайской экономики будет работать не на полную мощность. Страны региона обеспечивают свыше 60% совокупного китайского импорта сырой нефти, среди которых лидируют Саудовская Аравия, Оман, Ирак и Иран. Поэтому Пекин не может допустить окончательного сползания Ближнего Востока в пучину бесконечного противостояния, где Москва, используя сирийский конфликт, стремится реализовать далеко идущие военно-политические планы.
Гигантский азиатский "тигр" долго наблюдал, как Кремль, дабы удовлетворить непомерные амбиции Путина, без учета объективных и субъективных факторов Ближнего Востока, включая религиозные, пытается соперничать с Западом, прежде всего с США. Особую обеспокоенность руководства КНР вызывает обострение конфликта между главными поставщиками нефти — Саудовской Аравией и Ираном — как прямое следствие затянувшегося противостояния в Сирии. В Пекине не без оснований исходят из того, что это противостояние завело регион в тупик и настало самое время вмешаться в ситуацию со своей китайской спецификой.
Именно с этой целью находится на Ближнем Востоке в настоящее время председатель КНР Си Цзиньпин, маршрут которого Эр-Рияд — Тегеран — Каир подчёркивает приоритеты Пекина в регионе.
Китайский руководитель не на словах, а на деле, посещая Саудовскую Аравию и Иран и делая акцент на экономическую составляющую визитов, демонстрирует более эффективные посреднические функции, чем те бессмысленные предложения, которые раздаются из Кремля.
Более того, Пекин, новыми нефтяными контрактами с двумя конфликтующими сейчас мусульманскими странами демонстрирует им бессмысленность и вредность противостояния прежде всего для их экономик и по умолчанию работает на снижение напряженности между Тегераном и Эр-Риядом. С Саудовской Аравией в первый день визита 19 января было подписано 14 крупных соглашений.
Отметим, что Си Цзиньпин является первым иностранным лидером, посещающим Тегеран после снятия с Ирана международных санкций, что подчеркивает взаимный интерес двух стран, являющихся к тому же крупными торговыми партнерами. Взаимная торговля Китая и Ирана, в частности в 2014 году, превысила 50 млрд долларов, причем она носит сбалансированный характер, что всегда вызывало удовлетворение в Тегеране, испытывавшем из-за санкций немалые ограничения во внешней торговле.
Характерно то, что китайская сторона достаточно оперативно отреагировала на постсанкционные возможности Ирана, и, по свидетельству посла КНР в Тегеране Ли Панга, там уже побывали две группы экспертов из Китая для обсуждения с иранцами перспектив реализации подписанного ранее "Совместного комплексного плана действий".
В отличие от Ирана и Саудовской Аравии, третий ближневосточный партнер Китая — Египет не располагает значительными нефтегазовыми запасами. Однако, это не снижает его значимости для КНР, где Египет всегда рассматривался при любых руководителях "как сердце арабского мира".
Нынешнее китайское руководство, в отличие от Кремля, который в период острого религиозно-политического кризиса в Египте шарахался от исламиста Мурси к генералу аль-Сиси, осторожно подходило к оценке сложных событий и не делало резких движений, понимая важность этой страны. Египет остается для Пекина региональным геополитическим лидером, к тому же контролирующим важную международную артерию — Суэцкий канал.
Египет нужен Китаю не только как ключевой транзитный пункт, позволяющий контролировать логистические маршруты поставки китайских товаров как на Ближний Восток, так и в страны Африки. Еще один немаловажный момент состоит в том, что Египет является крупнейшим для Китая рынком оружия. Так, например, значительная часть производимых в КНР "Калашниковых" поставляется в Египет.
Исходя из вышеизложенного, можно предположить, что масштабное ближневосточное турне председателя КНР, за три последних года объездившего почти весь мир и ни разу при этом не побывавшего на Ближнем Востоке, не может не вызывать нервозности у Кремля, пытающегося военными методами добиться не совсем понятных целей в регионе.
В противовес Путину, который стремится сделать Ближний Восток собственной сферой влияния и создать затратный для отечественной экономики военный форпост в Сирии в целях сомнительного противостояния с США, действия Пекина направлены главным образом на обеспечение для себя максимально выгодных экономических условий, прежде всего при импорте энергоносителей.
И это демонстрирует нынешняя поездка Председателя КНР по странам региона. Снимая напряженность между Ираном и Саудовской Аравией, Китай тем не менее играет на конкуренции между ними и способен дальше опустить и без того низкие нефтяные цены, на которых, кстати, базируются и цены на природный газ. Чем это может обернуться для российской сырьевой экономики и финансов, догадаться нетрудно.
