События этой недели, связанные с инсценировкой убийства Аркадия Бабченко, выявили некоторые этические дилеммы, которые сегодняшняя журналистика оказалась не в состоянии решать. Да, по этому вопросу высказались многие известные люди — Шендерович, Альбац, Пархоменко, Латынина. На "Радио Свобода" по этому поводу изгалялся "журналист" Муртазин, более смахивающий на агитатора-пропагандиста. Даже "Репортеры без границ" выпустили бездарное заявление, продемонстрировавшее низкие этические качества Кристофа Дёлуара. В противоположность этим деятелям Виктор Шендерович обладает каким-то потрясающим этическим компасом, что было понятно еще со времен "Кукол". Но у него это на уровне интуиции. Я же изучал этику в одном из наиболее авторитетных заведении мира — Институте CFA, этические кодексы которого являются стандартом де-факто в финансовом и инвестиционном мире, и поэтому хочу отразить сущность двух этических дилемм, связанных с кейсом Бабченко.

Прежде всего, этика — это дисциплина о нормах правильного и неправильного поведения. Попросту говоря, она отвечает на вопрос "что такое хорошо и что такое плохо". Так, вряд ли кто-либо будет спорить с тем, что "убивать — это крайне плохо" и "обманывать — это очень плохо". Этические дилеммы возникают тогда, когда, действуя в соответствии с одним императивом, мы нарушаем другой. В случае с Бабченко у нас есть даже две дилеммы — оправдан ли обман (в форме инсценировки) для предотвращения убийства и оправдан ли моральный релятивизм? Вторая дилемма связана с вопросом, а было ли реальное покушение или это манипуляция со стороны СБУ. Её мы коснемся позже, а пока рассмотрим первую — если покушение было реальным, то оправдана ли инсценировка.

Первая дилемма связана с тем, кто наше общество ценит как право на жизнь, так и честность, и нарушение их является плохим поведением. Но равно ли они плохи? Нет, в нашем обществе существует довольно четкая иерархия ценностей. Жизнь человека является высшей ценностью по отношению к другим. Дилемма спасения жизни или сохранения здоровья решается почти автоматически. Когда люди пьют антибиотики при пневмонии (потенциально опасной для жизни болезни), то они наносят вред своему здоровью. Более сложный пример — решение об ампутации в ситуации, когда она снижает вероятность летального исхода с 80-90% до 10-20%. Оправдано ли в таком случае сохранять человеку жизнь, делая его инвалидом? Современная медицинская этика отвечает "да", ставя сохранение жизни выше сохранения здоровья. Дилемма спасения жизни и здоровья или сохранения собственности также решается вполне однозначно. Достаточно вспомнить, что перед каждым полетом авиакомпании в случае аварийного покидания самолета просят нас не брать с собой никаких личных вещей.

Таким образом, мы видим, что в нашем современном обществе ценность человеческой жизни выше, нежели здоровья, а ценность здоровья выше, нежели собственности. А соответствующие три права — жизни, здоровья, собственности — являются ключевыми неотъемлемыми правами человека. В Записке либертарианца №3 я писал и о других правах и свободах, в том числе информации, и, с моей точки зрения, они по иерархии стоят ниже или, по крайней мере, не выше, чем право собственности. И ни в коем случае свобода информации не может быть использована во вред жизни и здоровью человека. Это не только этическая норма, она вошла и в процессуальное право. Статья 271 КПК Украины предусматривает возможность имитации обстановки преступления, то есть сознательной дезинформации с целью предотвращения тяжкого или особо тяжкого правонарушения. В некоторых странах работают программы защиты свидетелей, которые также являются, по сути, дезинформацией. Поэтому в настоящее время в нашем обществе этичным считается обман (в форме сокрытия информации, дезинформации и т.п.) с целью сохранения жизни и здоровья людей.

Теперь давайте на минуточку усомнимся в правильности этических позиций современного общества. Что было бы, если ценность человеческой жизни или здоровья мы бы ставили ниже некоторой абстрактной идеи? Ведь человеческая жизнь — это вполне конкретная вещь, а свобода информации — это абстрактная идея. Есть и другие абстрактные идеи. Например, общество всеобщего благоденствия, коммунизм, социальная справедливость, социализм. И вот случаи, когда подобные абстрактные идеи ценились выше человеческой жизни, история знает. И Ленин, и Сталин, и Гитлер, и Пол Пот практиковали такие "этические" нормы. Завершилось это большой кровью. И если "Репортеры без границ" ставят свободу информации выше жизни Аркадия Бабченко, то Кристофу Дёлуару впору задуматься об изменении имени на Юлиус Штрайхер.

А теперь перейдем ко второй дилемме. Ведь первая была разрешена при предположении о том, что угроза жизни Бабченко была реальной. Но мы-то не знаем, справедливо ли данное предположение или нет. У нас есть две точки зрения — СБУ и Генпрокуратура Украины заявляет о том, что да. А официальные органы Российской Федерации — о том, что нет. И вторая этическая дилемма заключается в том, верить ли априори тому, кто до сих пор себя не дискредитировал, или говорить "да все врут, все они одинаковы" (это называется моральным релятивизмом).

При анализе второй дилеммы мы действительно не знаем априори, кто врёт, а кто не врёт. Но у нас есть ряд установленных фактов.

Первый факт — нынешний режим РФ устранял своих политических оппонентов (доказано прямо: Яндарбиев, Литвиненко; доказано через аффилированных исполнителей: Политковская, Немцов).

Второй факт — официальные органы РФ были уличены во вранье (Норд-Ост, Беслан, аннексия Крыма, война в Донбассе, сбитый Боинг MH17, действия в Сирии).

Третий факт — до сих пор нынешняя СБУ не была уличена в явном вранье.

Таким образом, версия о том, что убийство Бабченко реально планировалось, не противоречит действительности и поддерживается рядом фактов, которые имели место в прошлом, а версия о том, что реального убийства не планировалось, а это PR-акция СБУ — также не противоречит действительности, но пока что не имеет фактической поддержки. Поэтому те, кто называет эти версии равноценными, становятся на позиции морального релятивизма, ставят на одну доску известных прохиндеев и людей, пока не уличенных во вранье. Это всё равно, что говорить о том, что да, мол, Гитлер плохой, но и Черчилль плохой; Сталин — кровавый тиран, но и Ф.Д. Рузвельт далеко не ангел (пытался Верховный Суд США под себя подмять, если кто не в курсе). Такая позиция — моральный релятивизм — с точки зрения современной этики является крайне опасной, она подрывает ценность репутации и делает невозможным доверие между людьми.

Давайте опять усомнимся в справедливости позиции, которую я изложил выше. Предположим, что моральный релятивизм оправдан. Исходим из того, что все врут и никому нельзя верить. Без доверия невозможно долгосрочное сотрудничество. Нет смысла выстраивать репутацию, так как ее ценности не существует. Все живут сегодняшним днем, пытаются найти сиюминутную выгоду, обмануть и подставить другого, урвать себе кусок побольше. Инвестиции в такой системе невозможны, создание стоимости менее выгодно, нежели её передел. Выгоднее отжать бизнес, чем развивать его. А отжав, защищать от других. И свободный денежный поток выводить в те страны, где люди друг другу доверяют, где работает институт репутации и презумпция невиновности. То есть общество морального релятивизма неизбежно проигрывает обществу с правильными этическими нормами. И может лишь грозить "кузькиной матерью", "Искандерами" и радиоактивным пеплом да делать мелкие пакости вроде убийств политических оппонентов.

Валентин Хохлов

Ошибка в тексте? Выделите ее мышкой и нажмите Ctrl + Enter