Минут через двадцать, отфыркиваясь, выходит из воды президент, встает на весы. Я залюбовался: молодой, загорелый, спортивный... Но он разочарованно роняет: "Плюс семьсот пятьдесят...", и загадочные эти слова гулко отдаются под сводами бассейна.
– Думаю, многие журналы мира заплатили недурные деньги за фотографию президента России, стоящего на весах... – вспоминаю я фразу из булгаковского романа. И добавляю от себя: – На весах истории...
– Кстати, Питирим, – президент набросил на плечи махровый халат, – об этом я и собирался с тобой поговорить. О фотографиях. Принимаем четвертую часть Гражданского кодекса, авторские и смежные права. И явилась мысль: запретить публикацию фотографий без разрешения лиц, на них запечатленных. Пока, в первом чтении, воздержались, не вставили в проект. Но прохождение в Думе – процедура техническая, важно принять решение нам, здесь...
– Говорят, у идеи есть поддержка президента, – тактично говорю о собеседнике в третьем лице. – Значит, вопрос практически решен?
– Кто говорит? – с напускной строгостью в голосе интересуется президент.
– Господин Вениамин Яковлев, бывший председатель Арбитражного суда. Главный разработчик. Так и сказал: дополним текст по просьбе главы государства.
– Понимаешь, – замялся президент, – ко мне обратились тридцать деятелей культуры. Пугачева, Абдулов, Янковский, Макаревич... Пишут, жизни им нет от фотографов. Просят обуздать. И без особого разрешения их драгоценных, любимых народом лиц не печатать. И Нарусова Людмила Борисовна поддерживает, сенатор. Предлагает распоясавшихся фотографов штрафовать беспощадно.
Понимаю. Разделяю. Сколько раз мне самому приходилось проходными дворами ускользать от назойливых папарацци! Но мелькнуло сомнение – так ли уж президент озабочен проблемами звезд эстрады? Он словно угадывает мои мысли.
– Не скрою, меня самого тоже достали. Календари "12 настроений президента", о поцелуе мальчика в живот не говорю – чуть ли не видеофильм... Да и на фото иной раз в таком виде... Смотришь и думаешь: ну какой же неприятный малый сидит у нас в Кремле!
– Согласен, портрета кисти Никоса Сафронова более чем достаточно.
– И вроде бы можно, можно запретить... Но, думаю, не поднимется ли волна: мол, нарушаем право народа на информацию? А главное, не посчитают ли нас идиотами за границей? Они уже и так... – и президент сокрушенно махнул рукой.
– Ну, я понимаю, звезды, – по привычке рассуждаю вслух. – Пугачеву в Интернете растиражировали в таком виде, что не понять – 70 ей или больше. Лицо как силикатным клеем облито. Абдулов, красавец, секс-символ, все время с юными дамами. Или Нарусова. Весь Интернет забит фотками ее дочки: "Голая попка Ксении Собчак. Жми сюда!" Их можно понять. С другой стороны, и самим надо заботиться. Вот, например, моих фотографий в Интернете нет...
– Кстати, почему? – подозрительно смотрит на меня президент. Иногда разведчик говорит в нем очень громким голосом.
– Все просто. Если тебя никто не знает, то и не фотографируют. А если тебя не фотографируют, то откуда тебя могут знать?
– Та же ситуация, что с курицей и яйцом, – задумчиво говорит он. – Нет яйца – не будет курицы. А нет курицы – откуда взяться яйцу? Философия...
– Но, с другой стороны, – размышляю, – предложение-то ущербное, половинчатое. Почему только фото? А тексты? Запретить упоминать фамилии! Ведь что получается? Лицо – наша интеллектуальная собственность. И доменное имя тоже. А недоменное имя? Которое в паспорте? Получается, любой может взять и нацарапать: "Питирим Собакин"? Без моего согласия? Безнаказанно трепать славную, уходящую корнями в глубь веков фамилию?
– Крут ты, однако, – уважительно вздохнул президент. – Мы о таком и не помышляли. Но сколько это решает проблем! Правые и левые критиканы заткнутся навсегда. Опять-таки – если запретить называть имена-фамилии, можно возобновить прямые эфиры на телевидении. Кое-кого вернуть в кадр... Светлану Сорокину мою любимую... Вернем – и критики с Запада поубавится.
– Запретить, непременно, запретить, но никого никуда не возвращать! – разволновался я. – Они же и без фамилий, эзоповым языком, так припечатают! А Сорокину только что в очередной раз закрыли, и правильно.
Президент мягко улыбнулся и, видимо, приняв для себя решение, встал:
– Ну что, Питирим, теперь в душ?
Шлепая босыми ногами по кафелю, мы двинулись вдоль кромки бассейна. Впереди был полный государственных забот рабочий день.
Все события и персонажи являются вымыслом. Любые совпадения случайны.
